К тому же большой шанс встретить там Шатура, как учителя, наставника и постановщика. Очень на это надеюсь.

Но пока в голове есть яркая путеводная звезда, затмевающая своим светом все прочие цели. Ольви!!

Котельная Жолена Минта, которую озвучил кучеру, оказалась вообще в другой стороне города на окраине, куда пришлось пилить полтора часа, проехав с десяток районов гетто и несколько промышленных зон, где воздух посерел от дыма и гари.

Радует тот факт, что контур блокирующий магию здесь и близко не проходит, поэтому можно и побаловаться в случае чего. Лишь бы кто не видел и не донёс только.

Выпрыгиваю из экипажа с разгорающимся волнением в груди. К счастью, район Ольви не сильно задымлён. Воздух даже более свежий, чем в центре. Хотя половина домов в округе развалена и заброшена, а по улочкам ветерок гоняет серую пыль. Над рядами двухэтажных домов, будто нависая, виднеется белый горизонт. Это степи юго — западной части Энисуэллы, если вспоминать карту. Там и снега не тают даже летом.

Осмотревшись на перекрёстке, понимаю, что нужный дом ещё следует поискать. Хотя вариантов не так много. Помню мастерскую Ольви, стены из мелкого серого кирпича, вид из окна. Навскидку был пятый этаж, я не мог перепутать, слишком яркое впечатление отпечаталось в мозгу.

Высоких зданий в округе по пальцам пересчитать. А серое здание в шесть этажей так вообще лишь одно поблизости, практически примыкает к котельной, у которой даже трубы частично поломаны. И уж тем более не дымят, ибо предприятие заброшено.

А может, и нет, из окон свет бьёт. Странно, что даже днём.

Людей по узким улочкам не так много ходит, но я расспрашиваю каждого, чтобы убедиться окончательно. И уже пятый работяга чётко указывает мне на подъезд, когда озвучиваю заветное имя.

— А она дома, не знаете? — Спрашиваю мужичка, разволновавшись ещё больше.

— О, мастерицу Ольви из цеха и не выпрешь, вся в трудах, умница наша, — отвечает прохожий с искренней улыбкой.

Ого. Прямо гордость берёт! При том, что я не знаю подробностей.

Рабочий спешит по своим делам. А то я бы побольше расспросил перед тем, как наведаться!

Блин, мандраж такой! Столько к этому шёл. А у подъезда встал, и ноги дальше не идут. Сердце колотится. Я даже не знаю, что ей сказать!!

Самое ж главное — извиниться надо! Или всё — таки не стоит напоминать и теребить старые раны, ведь два цикла уже прошло. Вот чёрт, я же с пустыми руками! Цветы с конфетами явить? Или оригинальную книжку со сказкой Приключения Буратино?

Нет, это глупо.

— Прошу прощения сэр, чем — то могу вам помощь? — Раздался за спиной до мурашек знакомый голос!!

Оборачиваюсь. И слова в глотке застревают. Потому что я вижу её.

Ольви закутанная в протёртую серую шинельку с тряпичной сумкой в руке стоит и на меня своими глазищами смотрит снизу — вверх. Вопросительный, но в то же время её фирменный безразличный взгляд, от которого перехватывает дыхание, вызывает и неистовый восторг! Теперь она мне кажется такой маленькой малышкой, которая с того времени нисколько не подросла, что умиленье на уголки губ прорывается. Вымахал я уже на голову выше её.

О, Дракон, а я и забыл какая она красивая! Особенно с выражением, что всё задолбало. Светло — русые волосы в каре, что ж… их она больше не красит в синий цвет. И это говорит о многом. С книгой бы я точно прогадал, забыть она всё хочет.

И, тем не менее, Ольви остаётся для меня той самой неприступной, обворожительной, умненькой девочкой.Большие и проникновенные голубые глаза с длинными ресницами и их шикарным изгибом завораживают до трясучки. Изящный тонкий аристократический носик придаёт милого очарования. На белой безупречной коже лица чёрные густые брови лёгкой дугой вносят нотки видимого фирменного цинизма. Верхняя губа приподнята, выглядывают белые зубки, как у зайчика, что добавляет девичьей невинности и нежности.

С которой сам сейчас на неё и смотрю, пытаясь родить хоть слово.

— Сэр, с вами всё хорошо? — Уточняет Ольви безразличным тоном.

И я вдруг осознаю, что она меня даже не узнала!

— Да, всё отлично, — выдавил.

— Вы верно заблудились? — Спрашивает на этот раз участливо.

— Нет, я пришёл по адресу, — отвечаю, возвращая контроль.

Ольви вроде как продолжает смотреть без видимых эмоций, но, кажется теперь, что прожигает взглядом!

— Если вы прибыли из администрации города по поводу жалоб, — говорит официозно. — Что ж, я готова предоставить все необходимые свидетельства, что не занимаюсь никакой магией искр. И уже направляла вашему руководству письменные обоснования, что это наука. Не магия. А теперь, если вам больше нечего сказать, мне нужно работать. Извините.

Обходит. А я оторопевший от такого наезда, не сразу сумел возразить.

— Нет, я не по этому поводу, — спохватываюсь, когда она уже дверь отворяет в подъезд со скрипом.

— А по какому? — Спрашивает, замерев.

— Помощь нужна, — ответил взволнованно.

— Вот как? — Спрашивает, даже не обернувшись. — И кто вас направил?

— Слухи, — выпалил.

— Слухи, — повторила утвердительно. — Не часто сюда наведываются такие господа. Прошу за мной, на улице держать вас невежливо.

Войдя следом, понимаю, что мы с чёрного хода зашли, похоже. Иначе откуда у Ольви ключи от подъезда, которыми она и закрывает всё обратно.

Да, холл сквозной. Со стороны двора просвет через арку пошире, решётка сложенная гармошкой виднеется. Походу, на ночь жители закрываются.

Слева через щели неплотно закрытой железной двери шум доносится массовый, очень странный и отдалённо знакомый. Шаркает что — то, елозит и скрипит. Но я спешу за Ольви вверх по широкой круговой лестнице, выложенной из серого кирпича и имеющей, похоже, пролёты. Навскидку, примерно треть пространства дома этот «стержень» забрал. Через мутные, исцарапанные стёкла окон лучи солнца рассеиваются, давая мягкое свечение.

Магичка легко поднимается, я чуть отстаю, рассматривая её сзади и наслаждаясь, вероятно, непроизвольным вилянием попы.

Пальтишко протёртое, от стружки металлической поблёскивает. Сапожки старенькие, облезли местами. Теплеет на душе.

— Давайте, помогу? — Спрашиваю, спохватившись на пролёте второго этажа.

Забираю сумку легко, Ольви слова не говорит. На третьем этаже к двери массивной, звенит связкой ключей. Хм, только сейчас заметил.

Дверь открывается со скрипом. Из проёма бьёт свет. И, чёрт побери, такое ощущение, что источник освещения вполне современный! Ольви снимает пальтишко, под которым фигурка в облегающем синем трикотаже без наворотов. Естественно, рассматриваю её без зазрения совести! Попа торчит, как торчала, а вот в остальном кажется, что похудела. Хотя на фоне впалого животика вроде как грудь какая — то бугрится. Да она у неё и не выпирала сильно, больше в диаметре раздавалась насколько помню.

Снимаю пальто, чуть помедлив. Берёт его молча, взглянув на меня с подозрением! Вешает с другой стороны от своего, вероятно, чтобы не испачкать. Сумку забирает, в которой, судя по всему, продукты. Свежим хлебом пахнет.

— Присаживайтесь, — приглашает в комнату за стол, стоящий прямо по центру. — Могу предложить красного и розового чая с Тирсы.

— Спасибо, на ваш вкус, — брякаю и усаживаюсь, чтобы на неё смотреть.

И борюсь с порывами подойти и обнять.

Засуетилась Ольви на своих полочках. Любуюсь ей украдкой. И очень хочу подкрасться сзади и обхватить за животик, прошептав на ухо, что я тот самый мальчик, который, наконец, добрался туда, где у нас всё началось.

Но я просто сижу смирно и мечтаю о той, которая рядом, создавая жгучий парадокс.

Похоже, у неё здесь целая квартира. Эта комната, как гостиная с кухней. Дальше помещения, где через дверной проём виднеется мебель.

По стенам и потолку трубки идут, часть, как лампы светятся белым светом с голубым отливом. Пощелкала какие — то переключатели на стене, воды из кувшина в чайник долила, на меня взглянула снова как — то не так.